Испанец из Балашихи

      Недавно в кассы Большого театра позвонили: “Скажите, когда у вас будет петь Карузо?” Кассир вздохнул: “Он умер”. Шок: “Как?! Такой молодой мальчик – и уже умер?” – “Да нет, молодой мальчик на гастролях, а тот, который умер, жил еще в прошлом веке”. Наивный зритель интересовался новым лицом оперной сцены Николаем Басковым, стремительно ставшим суперпопулярным после исполнения известной песни “Памяти Карузо”.

      - Последние полгода по музыкальным каналам без конца крутят твои клипы, а перед концертами в “России” всю Москву заклеили портретами. Если ты такой замечательный, то где был раньше?

      - Сколько себя помню, я постоянно учился: в музыкальной школе, в РАТИ, в Академии музыки им. Гнесиных, параллельно занимался и продолжаю с частным педагогом.

      - То есть с первых лет жизни ты уже знал, что твое место на сцене?

      - Ну, в начале не осознавал, конечно, но, когда меня ставили на стульчик перед гостями, я с удовольствием, нисколько не стесняясь, как многие дети, рассказывал стихи. Все думали, что я стану актером, даже не предполагали, что начну петь. И вдруг у меня прорезался очень красивый, звонкий голос, такая колоратура, высокая-высокая. Тогда-то я и попал в Музыкальный театр юного актера, влюбился в оперы Верди и захотел стать профессиональным певцом.

      - Когда молодой певец вдруг появляется из ниоткуда и активно набирает обороты, предполагается, что за этим стоят очень большие деньги…

      - Если бы не мой продюсер Борис Исаакович Шпигель, я бы ухал – было предложение из США. Но пришел человек, который пообещал, что полностью займется мной в России, и сдержал слово. А денег – их, к сожалению, никогда много не бывает.

      - Да, грамотно ты обошел вопрос о финансах. Но я повторю: деньги-то откуда?

      - Да не личные это деньги! Моя продюсерская компания “МСК” платит. И билеты на концерты в "России" не дешевые были: по 3 тысячи рублей, а это – двадцать рядов партера по 36 кресел в каждом. Но первый концерт все равно не принес прибыли, зато окупились все затраты на декорации, оплату оркестра и технического персонала. Деньги вернулись, и сейчас на них можно делать что-то другое.

      - Как ты попал в Большой? Говорят, туда принимают только по блату.

      - Однажды, на Международный день театра меня пригласил спеть в Новосибирском оперном театре партию Ленского президент клуба друзей Большого театра Геннадий Алференко. Я дебютировал в 20 лет. Ведь мечтал Чайковский, чтобы Ленским в его опере был молодой исполнитель, а не раздавшийся тенор за тридцать.Меня заметили, и это дало основание прослушаться у главного дирижера оркестра Большого театра Марка Эрмлера. Позже я показался худсовету театра, и меня официально взяли стажером в оперную труппу Большого. Это было год назад. Теперь в репертуаре у меня две партии – Ленский и Альфред в “Травиате”.

      - Ты сейчас очень популярен. Наверное ходишь по улице с охраной, да еще маскируешься, чтобы не узнавали?

      - О, я надеваю темные очки и до носа натягиваю горло свитера (смеется). А вот охрану не люблю, и если можно, то обхожусь без сопровождения. Неприятно, когда какие-то люди постоянно следят за твоей душой – куда ты пошел, с кем, зачем? Я очень хорошо вожу машину сам, а по городу люблю ходить свободно, один.

      - Артисты – живые люди, и ничто человеческое им не чуждо. На сколько бурно проходит твоя закулисная жизнь?

      - По-настоящему расслабиться в общепринятом понимании я себе не позволяю, потому что легко могу лишиться того, что дала мне природа, и что теперь принадлежит как бы не только мне. Не могу я подвести людей. переживающих за меня, поэтому не курю, не употребляю спиртных напитков (крайне редко – горячий глинтвейн), держу себя в должной физической форме. Когда же требуется полное переключение, психологический отдых – общаюсь с близкими людьми.

      - Ну, и с кем же на сегодняшний момент ты особенно близок?

      - Не люблю говорить о своей личной жизни и распространяться на эту тему не буду.

      - Тогда скажи, какой тип женщин не оставляет тебя равнодушным?

      - Я думаю, что многие из моих поклонниц могут разочароваться, что они не такие. Добавлю лишь, что в детстве идеалом женской красоты для меня была актриса Джина Лоллобриджида в фильме "Фанфан-Тюльпан".

      - Ты влюбляешься без оглядки или рационально?

      - Мои чувства рождаются постепенно, то есть я вижу человека, он мне нравится, но я не даю волю эмоциям, пока не разберусь, как ко мне относится этот человек, что ему нравится, чем он живет.

      - Почему для певца секс накануне концерта – табу?

      - Технически тут все очень понятно: надолго сбивается дыхание, появляется слабость. Ведь если ты по-настоящему любишь, то близкие отношения – большой труд, организм делает сильнейший выброс физической энергии, ты расслабляешься и, не имея времени восстановиться, теряешь голосовой потенциал. Особенно это опасно для тенора, это известно испокон веков, и никакой тайны здесь нет.

      - Говорят, что сильный классический голос должен на что-то опираться. Но ты вовсе не толстый!

      - Самое правильное, когда голос опирается не на массу, а на дыхание. Думаешь, у всех певцов большая комплекция врожденная? Избыточный вес возникает постепенно: вначале на нервной почве попадают в зависимость от сладкого, потом начинаю много есть после концертов на ночь, на гастролях или ответственных выступлениях, боясь, что не хватит сил хорошо спеть, питаются особенно калорийно. Позже у многих певцов сбивается гормональная система, и они уже ничего не могут поделать со своей формой. Я же два с половиной года назад смог похудеть на 16 килограммов. Меня потом никто не узнавал, все искали мои щеки, а их не стало. Сейчас при росте 178 см я вешу 76 кг.

      - Расскажи о своей семье.

      - Я из Подмосковья, родился в Балашихе. Папа – военный, а мама по образованию преподаватель, но не работала – воспитывала меня. Когда я стал подавать надежды, родители продали бабушкину квартиру для оплаты моего обучения и купили старенькую “Ауди”, чтобы я в общественном транспорте не заражался гриппом. Родители очень много сделали для меня, но главное – они верили в меня и верят. На концертах я вижу их лица, как они гордятся мной, и счастлив, что все так получилось.

      - Судя по фамилии, твои предки – выходцы из Испании?

      - Раньше мы ставили ударение по-другому. А потом решили: тенор с фамилией Басков – смешно. Стали Басковыми. Когда я был в Испании и объявляли мою фамилию, думал, что ликование начнется. Но, оказывается, “баски” у них произносится совершенно иначе, никакого созвучия с нашим нет.

      - А откуда у тебя немосковский говор?

      - Это потому, что я пою на многих языках – итальянском, английском, французском, испанском… Чужеродная речь постоянно крутится у меня во рту, перемешивается, и возникает суррогатное произношение. А еще все актеры – обезьяны, невольно примеряют на себя манеры окружающих. Вот слышу кого-то по радио в машине – и дома, с порога, заявляю не своим голосом: “Добрый вечер, дорогие родители, мама, папа, друзья”.

      - Действительно ли люди публичных профессий очень стеснительны в жизни?

      - Да. Три года назад в сборном концерте Консерватории мне устроили настоящую овацию. Счастье переполняло меня, но при этом было жутко неловко перед другими участниками – им ведь так не хлопали… Сейчас я познакомился со многими артистами нашего шоу-бизнеса и поразился, что имеющие самые отвязные и хулиганские образы на сцене, в жизни – скромные, тихие, спокойные люди. Правда, бывает и наоборот.

      - Бытует мнение, что вокалисты – глупые люди, потому что их мозг при частом пении подвержен сильной вибрации…

      - Я бы не сказал, ведь столько мозгов надо иметь, чтобы запомнить весь репертуар, который исполняешь, да еще на разных языках! Но бывает, природа создает экземпляры. Сядешь с таким человеком поговорить, а ответа нет, он или она все вибрирует – поет, у него в голове еще третье действие не закончилось. Что ж, своя связь с космосом.

      - Если бы профессия певца вдруг исчезла с лица земли, в чем бы ты еще мог реализоваться?

      - Я готовлю хорошо, и был бы тогда выдающимся кулинаром. В детстве, когда папа-военный уезжал, а мама болела, я спокойно мог приготовить себе борщ и жаркое по-домашнему, а если нечего было делать, просто читал кулинарную книгу.

Мария Сперанская

"МК-бульвар" / 15-21 мая 2000 г /

Вернуться к содержанию